— Пощади меня! Молю милостью Орсы, — взмолилась женщина, упав на колени. — Я все показала, все отдала! Клянусь Орсой!

— Бозуллин! Ты долго? — проигнорировал я ее мольбы. Пора уходить!

Живодер показался в проеме с трепыхающимся сердцем в руке. Бритт казался довольным собой.

— Сердце! — воскликнул он.

— Молодец! Убей ее, только быстро, и уходим.

Жена Хрокра была на второй руне, еще немного прибавит благодати Живодеру. Хотя мне не хотелось бы иметь под боком полоумного бритта на той же руне, я не был уверен, что справлюсь с ним, когда он станет хускарлом. К тому же, как знать, какой он дар получит от своей Домну?

Живодер сжал пальцы и раздавил сердце, а затем свернул шею жене Хрокра. Затем я отыскал кувшин с маслом, расплескал по дому и перевернул лампу. Огонь тут же занялся и побежал по деревянным стенам, тряпкам и телам.

— Уходим!

Мы выскочили из дома, подперли дверь. Снаружи дым еще не был виден, хотя запах уже просочился. И край неба уже посветлел. Скоро по улицам забегают трэли и рачительные хозяева, зажгут огонь в очагах, понесут еду скоту…

Бритт понесся не к ограде, а к реке, я за ним. Наверное, в чем-то он был прав. Пока мы доберемся до ограды, станет еще светлее, и сторожа могут заметить, как мы перелезаем через частокол. Возле реки ограды нет. И если бритт умеет плавать, то надежнее будет уйти по воде.

К пристани мы и близко не подошли, пробрались к окраинным домикам, а там я спохватился. У меня здоровенный мешок за спиной с серебром и кольчугой, Живодер бежал с мечом в одной руке и топором в другой.

— Плавать умеешь? — на бегу спросил я.

Бритт пожал плечами. То ли не понял, что я сказал, то ли не особо умел, но менять что-то уже было поздно. И мы с разбегу плюхнулись в воду. Узел мешка я держал зубами и быстро погреб на ту сторону. Вода была леденющей. Рядом по-собачьи плыл Живодер, зажав меч во рту.

В расступающейся темноте я видел очертания противоположного берега, силуэты кораблей возле пристани, а значит, скоро могут заметить и нас. Без добычи я мог бы нырнуть и проплыть под водой чуть ли не весь путь, но мешок давил на спину и плечи, выпустить же его я не согласился бы ни за что. Это мое серебро!

Мы плыли и отфыркивались от воды, попадавшей в рот. Я спиной чуял, что нас вот-вот заметят. Сразу, может, и не кинутся ловить, ведь пока неизвестно, что мы натворили, но даже дурак сообразит, что в месяц Мамира[19] по доброй воле в реке не купаются, тем более с вещами. А потом, когда обнаружат сгоревший дом Хрокра, напустят по нашему следу людей с собаками.

Берег ударил в ноги неожиданно. Пошатываясь, я вышел из воды и оглянулся. Возле пристани уже началась какая-то суета, а из середины города подымался серый дым плотным столбом. Этот сучий Хьйолкег внезапно заткнул все свои ноздри, и дым подымался строго вверх на большую высоту. Теперь не только в Сторборге знают о пожаре, но и во всех окрестных деревнях.

— Хрл, — следом за мной выполз и Живодер. Сажа не полностью смылась с его лица, больше размазалась. Через грязь снова проступил светло-соломенный цвет его волос, и ярким пятном выделялись бледно-голубые глаза.

Он вынул меч изо рта, языком ощупал пораненные края рта, где выступила кровь, и улыбнулся.

— Бежим! Но не к бриттам. Не к Альрику. Понял? Есть место?

Бритт кивнул, снова слизнул кровь с губ и пошел от берега, сначала медленно, но по мере разогревания ускорился. Я побежал за ним. Перед тем, как мы зашли в лес, я оглянулся. По реке уже шли лодки, подгоняемые сильными гребцами.

— Стой. Надо спрятать мешок. А потом бежать. Мешок!

Живодер лишь кивнул и побежал дальше.

Мы мчались что было духу, остановились один раз, чтобы закинуть мешок в овраг и забросать его ветками и сухостоем. Небо, которое поливало нас столько дней, внезапно решило передохнуть, так что дождь не смывал отпечатки наших ног. А почва и листва все еще были влажными, потому следы были видны и без собак.

Это всё из-за Живодера!

Если бы он просто зарезал Хрокра, то к рассвету мы были бы уже далеко. Но нет! Ему нужно было устроить настоящую пытку, чуть ли не кровавого орла. И я тоже дурак, из-за запаха крови на перепуганную девку завелся, будто бы никогда баб не щупал. Убить Хрокра, припугнуть его жену, забрать серебро и бежать! Вот и всё! Может, потому Альрик и не допускал лишней крови в хирде? Ни во время работы, ни, тем более, вне ее.

Больше такого допускать нельзя. А что если бы кто-то услыхал крики и пришел? А что если бы мы еще затянули? Слишком много риска. По уму надо бы отделаться от бритта. Не знаю, кто прав в их вере, Манвин или Живодер, но уж больно этот полоумный ненадежен. Хотя идти одному к Крысу тоже глупо: его могут предупредить о мести Хрокру, да и кто знает, какой силы у него люди. А вот сольхусы — это хорошо. Значит, бритты там послушны и слабы.

Я пытался втолковать Живодеру, в чем он был не прав, но он лишь скалился и махал рукой. Хитрый бритт! Про убийства он сразу смекнул, а про что другое — так «не понимать». Ничего, бриттский не так уж сильно и отличается от нордского, скоро буду говорить не хуже Фарлея или Леофсуна.

Погони мы не видели, но шаг не замедляли. Если я увижу хоть одного конунгова хирдмана, то сдохну быстрее, чем чихну. А еще чутье мне подсказывало, что они идут за нами, идут и не отстают, так что стоило отыскать место для укрытия, а перед тем сбить их со следа.

— Бозуллин! Не туда. Я знаю, куда идти.

И решительно свернул на восток.

Постепенно я забирал все севернее и севернее. По сути, мы делали большой крюк и вскоре должны были добраться к реке, к той же реке, из которой недавно вылезли. А потом вернемся в место, куда я не хотел приходить больше никогда, — в болото.

После полудня наконец серая хмарь над головой разродилась дождичком, что не облегчало нашу участь.